Светлой памяти известного азербайджанского искусствоведа - 28 Июня 2010

Обычно в таких случаях произносят стандартную фразу: «Азербайджанское искусство понесло тяжелую утрату…». Но давайте обойдемся без пафоса и официальщины — и без того эта внезапная смерть ввергла в шок всех, кто знал искусствоведа Лейлу Ахундзаде. Ее гибель потрясла всех так, что не верится до сих пор. Она была известным специалистом в своей области, много сделавшим для современного азербайджанского искусства, но, что гораздо важнее, — она была прекрасным человеком. Как странно звучит это «была»…
Наиля Баннаева, искусствовед
Эта сильная женщина рано выбрала свой профессиональный путь. Искусствовед — это призвание, и призвание трудное, требующее огромного упорства и энциклопедических знаний. Еще старшеклассницей Лейла Ахундзаде заинтересовалась историей искусства: ее привлекали отдельные яркие факты, сами произведения. В конце 60-х в Баку проводились экзамены в Московский государственный университет. На два места отделения искусствоведения исторического факультета было около 50 претендентов, но Лейла Ахундзаде, круглая отличница, легко сдала экзамены.
В искусствоведении имеются три направления: история, теория и критика, которая тесно связана с практикой. Лейла Ахундзаде преподавала историю и теорию искусства, но больше всего ее интересовала практика. В Азербайджане в первые годы обретения независимости возникла большая потребность в теоретическом осмыслении проблем национального искусства. Стало заметно, что нынешнее искусствознание сильно отличается от того, что было, например, в 60-70-е годы. Тогдашние работы были скорее описательными, а сейчас есть потребность в аналитических. Многим искусствоведам трудно было принять эти реалии новой эпохи. Многим, но не Лейле Ахундзаде. Ее более других привлекали непосредственно художественная практика и новейшие направления в искусстве. Началось это с того, что в 1998 году в Баку приехала американский специалист Меда Владек, которая хотела организовать выставку. Лейла Ахундзаде была приглашена для работы с нею в качестве эксперта. Они походили по мастерским, посмотрели массу материала. Гостья же все интересовалась: «А где современные формы искусства? У вас все только классическое: если живопись — то холст/масло, если скульптура — то бронза или мрамор… А где новые материалы, новые технологии, концептуальное искусство?»
Именно тогда у Лейлы Ахундзаде возникла идея выставки и проекта, в дальнейшем представленного ею в Фонд Сороса. Это были зачатки «Крыльев времени» — ассоциации, которой впоследствии было суждено стать оплотом современного искусства нашей страны. Название этой организации — любимому детищу Лейлы ханум — дала первая выставка молодых авторов, прошедшая в 2000 году. Она так и называлась — «Крылья времени». В 2001 году состоялась вторая выставка — в «готическом» подвале Дворца счастья. Третья выставка — «Ориентализм изнутри и извне» — прошла в Баку в 2002 году.
Еще в 1998 году Лейла Ахундзаде, на тот момент уже состоявшийся искусствовед, кандидат наук, завкафедрой истории и теории изобразительного искусства Университета искусств, — прошла в Париже стажировку по арт-менеджменту. Это направление было наиболее перспективным на ближайшие десятилетия, и она это прекрасно понимала. Словно зная, что жить ей осталось очень мало, она старалась сделать многое в максимально сжатые сроки. Именно ее инициативой стала организация фестиваля современного искусства «Алюминий» — отечественного арт-бьеннале по аналогу с Венецианским. Недавно прошел очередной такой фестиваль. Его масштаб ясно показал, какое значение этот смотр приобрел для всего региона, прежде всего Кавказа и прикаспийских стран. В общей сложности в нынешнем бьеннале приняли участие около 60 известных мастеров современного искусства, искусствоведов и кураторов из 21 страны мира. Азербайджан был представлен 35 художниками. Это большое достижение, и достигнуто оно было в том числе и благодаря упорному труду Лейлы Ахундзаде как арт-куратора — уже с мировым именем.
Выставки этого арт-бьеннале прошли во многих залах Баку. Главную из них, во Дворце Ширваншахов, открывала своей речью сама Лейла ханым. Я помню ту речь: она была сжатой, лаконичной (сказывался лимит времени), но при этом — буквально перенасыщенной фактами. Лейла Ахундзаде словно отчитывалась перед зрителями за сделанное ею в области развития современного искусства. Словно подводила итоги…
Последние годы на плечи Лейлы ханум легло бремя многих важных забот. В том числе и обязанности государственного чиновника. Она заняла пост завсекцией изобразительного искусства Министерства культуры и туризма нашей страны. Как эксперт в области изобразительного искусства принимала участие в подготовке национального доклада по социально-культурной политике Азербайджана. Работала над докторской диссертацией на тему «Искусство Азербайджана XX века».
Была она и членом Объединения фотографов Азербайджана. Принимала участие в различных фотовыставках. Считала художественную фотографию самым демократичным видом искусства и предпочитала не критический, а созерцательный подход к изображаемому. Ей было свойственно творчески подходить и к обычным домашним делам. К примеру, она лично, в деталях, разработала уютный и вместе с тем ультрасовременный интерьер собственной квартиры. Выступала и на смотрах современного искусства с различными проектами, в том числе инсталляциями.
И все же фотография оставалась ее любимым видом искусства. По воле судьбы именно фотовернисаж стал последним ее выступлением в качестве художника. Это была женская фотовыставка, приуроченная к презентации очередного номера журнала «Азербайджан гадыны». На ней Лейла ханым представила серию своих работ, которая на тот момент уже объездила ряд стран и везде встречала теплый прием зрителей. И действительно, нельзя было не потеплеть сердцем, глядя на то, как любовно она соединила в своих работах образы простых своих соотечественниц, обычных деревенских женщин, и прославленные фоны великих мировых полотен, с их таинственными руинами и многослойными сфумато. «Наши женщины достойны таких фонов», — сказала она на том вернисаже. Это была последняя фраза, которую я слышала от нее. И — все. Дальше была только горькая весть, которая просто подкосила… Эта женщина словно ушла в те далекие края, в те фоны Брейгеля и Босха, Ван Эйка и Микеланджело. Она словно растворилась в тех самых сфумато…
Сейчас, постфактум, мне, конечно, не отделаться от стремления услышать в тех ее словах о фонах что-то вроде завещания. Может, так оно и было? Может, это и было завещание? Причем не только и не столько художника и искусствоведа, сколько женщины — красивой, яркой, обаятельной и очень энергичной. Она была именно такой, наша Лейла ханум... В отечественном мире искусства не было человека, который бы ее не знал. Но гораздо более важно другое: не было человека, который бы ее не любил. В наш век жесткой конкуренции и борьбы без правил это дорогого стоит…