«Мне пришлось задерживать Роберта Кочаряна»
Эксклюзивное интервью Vesti.Az с бывшим главнокомандующим Внутренними войсками МВД Российской Федерации, экс-заместителем министра ВД РФ Вячеславом Овчинниковым, в 1988-1990 годах занимавшим должность начальника штаба Комендатуры Района чрезвычайного положения.
- Товарищ генерал-полковник, вспомните, пожалуйста, когда и при каких обстоятельствах Вы оказались в НКАО Азербайджанской ССР?
- Прежде, чем оказаться в НКАО, я был в Сумгайыте. Я прибыл со своими подчиненными для того, чтобы принять участие в погашении и разрешении конфликта в Сумгайыте. По окончании всех мероприятий в городе уже стала назревать конфликтная ситуация и в Нагорном Карабахе. В НКАО я оказался 19 августа 1988 года по решению главкома ВВ МВД СССР, я был назначен на должность начальника штаба Комендатуры Района чрезвычайного положения.
- Какая обстановка была тогда в области?
- Сразу же по прибытии в область нам пришлось принимать меры по предотвращению конфликта, который имел место в районе населенного пункта Ходжалы. Там была первая серьезная вооруженная стычка между азербайджанцами и армянами.
Обстановка была острая, но нам с большим трудом удалось вернуть ее в мирное русло, подтянув дополнительные силы. Сначала там были подразделения частей, дислоцировавшихся на Северном Кавказе, а затем подтянулись подразделения и с центральной части Союза.
Были созданы комендантские районы, участки, руководителями которых были назначены наши офицеры. В принципе, методом выставления КПП и постов, наблюдения за общественным порядком, ситуация была улажена и кровопролитие было остановлено.
- Могло ли в тот момент советское и партийное руководство тогда еще единой страны остановить начинающийся конфликт в Нагорном Карабахе? Если да, то почему, на ваш взгляд, этого сделано не было? Как вообще руководство СССР реагировало на ситуацию в НКАО?
- Я считаю, что могло. Если бы высшие органы власти страны на тот момент приняли бы правильное решение, связанное с событиями в Сумгайыте, если бы виновные понесли ответственность, а там всего было задержано 180 человек, подозреваемых в погромах армянского населения города, я думаю, что последующих событий в НКАО удалось бы избежать. Но бездействие властей привело к вседозволенности.
На первых порах отношение союзного руководства к событиям в НКАО было, как бы это сказать, несерьезное. Мол, как начались они, так и пройдут. Серьезно причинами, которые привели к конфликту, никто не занимался. То, что делалось, было поверхностным. Была же идеология, мол, внутренних противоречий в СССР нет, все и исходили из этого.
- Вячеслав Викторович, армяне до сих пор обвиняют руководство Района чрезвычайного положения в депортации армянского населения с НКАО и прилегающих к ней азербайджанских районов. Действительно ли они имело место быть?
- На тот момент на территории НКАО проживало около 180 тысяч человек, из них примерно 140 тысяч составляли армяне. Как же их можно было депортировать, если их было больше? Не было никаких депортаций и насильственных выселений, это все надуманно.
- Как военнослужащие, дислоцированные на территории НКАО, боролись с сепаратистами?
- На тот момент опыта в решении подобных задач ни у руководства страны, ни у военного руководства Союза не было. Все, что приходилось там делать, делалось методом проб и ошибок. Когда я был назначен начальником штаба, мне было приказано действовать, исходя из складывающейся обстановки и разработать систему обеспечения общественного порядка на территории.
На КПП осуществлялся осмотр транспорта и людей. Тех, у кого находили оружие, задерживали и передавали оперативно-следственной группе, в УВД по НКАО. Мы участвовали в сопровождении колонн, которые перевозили население из одного населенного пункта в другой, охраняли важные объекты.
Для выполнения поставленных задач по обеспечению безопасности общественного порядка в НКАО было дислоцировано около 14 000 военнослужащих ВВ МВД СССР, сотрудников милиции и других правоохранительных органов.
Вся борьба сводилась к тому, чтобы не допустить столкновений между двумя общинами. Отдельные провокации имели место быть. Мне неоднократно приходилось проводить беседы с главами населенных пунктов по вопросу урегулирования тех противоречий, которые имели место быть. Самое интересное, что когда люди садились за стол переговоров, то они находили общий язык, разговаривали между собой как соседи, вспоминали совместное мирное проживание. Никакой озлобленности друг на друга я не видел. Но как только переговоры заканчивались, так сразу же происходили провокации: кого-то либо убивали, либо избивали. А люди, которые в этом участвовали, становились какими-то невменяемыми.
Кроме того, проводились спецоперации, я участвовал в разработке всех этих мероприятий. Мы оцепляли районы, где, по нашим данным, находились бандитские сепаратистские группы. Местность прочесывалась, если бандитские элементы обнаруживались, то они задерживались и передавались в фильтрационные пункты.
Самая серьезная такая операция завершилась обнаружением нескольких грузовых автомашин с военным обмундированием, продовольствием, оружием, боеприпасами. Этот схрон предназначался для боевиков. Самое примечательное, что продовольствие это направлялось в Армению в качестве гуманитарной помощи жертвам землетрясения. В этой ситуации более агрессивно вела себя, конечно, армянская сторона. Мне пришлось задерживать, например, Роберта Кочаряна, который вместе с КРУНКОМ (Комитет революционного управления Нагорным Карабахом – прим. авт.) постоянно организовывал шествия и митинги.
Тем не менее, мы, военные, вынуждены были сохранять нейтралитет и стоять на страже закона.
- Но кто-то ведь был весьма заинтересован в том, чтобы конфликт все же произошел?
- В разжигании конфликта в Нагорном Карабахе были заинтересованы. По большей части, эта заинтересованность исходила из Армении. Это, во-первых.
Во-вторых, постоянно шли жалобы на то, что руководство Азербайджана ущемляет права армянского населения НКАО, недофинансирует программы по развитию сельского хозяйства и экономики области. Вот на этом вся идеология противостояния и строилась.
- Огромная вина в разжигании конфликта также лежит на КРУНКе. Как Вы считаете, если бы удалось арестовать главарей этого движения, обезглавив тем самым сепаратистское движение, конфликт мог бы затухнуть?
- Мне не давали арестовать их. Ныне покойная Галина Старовойтова (печально знаменитая защитница армян, в 1989 году была выдвинута кандидатом в народные депутаты СССР от Армении, 14 мая 1989 года была избрана подавляющим большинством избирателей – прим. авт.) меня чуть не посадила. Она была на тот момент представителем президента СССР, но я пытался несколько раз выпроводить ее из Нагорного Карабаха за то, что она всякий раз накаляла там страсти. Так вот, в ответ она заявила мне, что по возвращении в Москву она разжалует меня и отдаст под суд.
Кроме того, КРУНК серьезно поддерживал Ереван.
- Совершались ли против Вас диверсии и провокации?
- Да, и не раз. Мою машину неоднократно обстреливали, один раз это произошло в Мардакерте (ныне Агдере – прим. авт.). Меня вообще ужасно прессовали в НКАО. Но в моей работе мне серьезно помогали комендант Района чрезвычайного положения генерал-майор Владислав Сафонов и второй секретарь ЦК Коммунистической партии Азербайджана, председатель Оргкомитета Виктор Петрович Поляничко. Эти люди действительно душой болели за Азербайджан.
- Благодарю Вас, товарищ генерал-полковник, за довольно интересное интервью.
Бахрам Батыев
|
